Кто борется с миром, становится велик победою своею над миром; кто борется с самим собою, становится еще более велик победою над самим собой; тот же, кто борется с Богом, становится превыше всех.
Сёрен Керкегор, "Страх и Трепет"

telegram @lautreamont   @maldoror


Песни Мальдорора, Из Песни IV


Перевод с французского - Н. Стрижевской

(4) Я зарос грязью. По мне ползают вши. Свиней тошнит от моего вида. Струпья и корки проказы покрыли чешуей мою кожу, сочащуюся желтоватым гноем. Мне не ведомы ни воды рек, ни роса облаков. На моем затылке, как на навозной куче, вырос огромный поганый гриб. Сидя на бесформенной насыпи, я вот уже четыре века не шевелил ни рукой, ни ногой. Мои ноги вросли корнями в землю, и теперь к животу поднимается некий многолетний нарост, кишащий гнусными паразитами, - это еще не растение, но уже и не плоть. Между тем мое сердце бьется. Но как бы оно билось, если бы гниение и разложение моего трупа (я не решаюсь сказать, тела) не питали его в избытке! в левой подмышке у меня поселилось семейство жаб, и одна из них, ползая, все время щекочет меня. Следите, чтобы другая не убежала и не вгрызлась вам в ухо, - она может тогда проникнуть в мозг. В правой подмышке живет хамелеон, который вечно охотится, чтобы не умереть с голоду, все хотят жить. Но порой, когда его опережает другой и охота не удается, он не находит ничего лучше, как, не стесняясь, обгладывать нежную мякоть у меня на боках; я к этому привык. Злая гадюка сожрала мой член и заняла его место: она сделала из меня евнуха, подлая тварь. О! если бы я мог защищаться моими парализованными руками, но, я думаю, они давно превратились в чурбаны. Во всяком случае, в них не бежит больше алая кровь. Два маленьких ежика (они уже больше не растут) бросили собаке - а она не отказал ась - содержимое моей мошонки; в пустой кожице, тщательно вылизанной, они разместились сами. Задний проход загородил краб; осмелев от моего бездействия, он заслоняет отверстие своими клешнями и причиняет мне сильную боль. Две медузы пересекли моря, привлеченные надеждой, которая их не обманула. Они внимательно посмотрели на две мясистые половинки, образующие человеческий зад, и, присосавшись к их полушариям, расплющили их с такой силой, что два куска плоти исчезли и вместо них теперь два чудовища, вышедших из царства слизи, одинаковых но цвету, форме и алчности. Не упоминайте о моем позвоночнике, ибо это меч. Да, да ... Я не обратил внимания ... Ваше недоумение справедливо ... Вы хотите знать, не правда ли, как он оказался вертикально торчащим из моей поясницы? Я сам не помню этого хорошенько; однако, если я решусь счесть воспоминанием то, что, возможно, только сон, знайте: это человек, узнав, что я дал зарок жить в болезнях и неподвижности до тех пор, пока не одержу победу над Создателем, подкрался на цыпочках сзади, но настолько тихо, что я не услышал. Больше я ничего не чувствовал, правда, недолго. Острое лезвие погрузилось по рукоять между лопатками жертвенного тельца, и его костяк сотрясло подобие землетрясенья. Клинок вошел в тело так глубоко, что никто до сих пор не смог его извлечь. Атлеты, изобретатели, философы, врачи испробовали все способы. Они не знали, что зло, которое причиняет человек, непоправимо! Я простил им все их врожденное невежество и приветствовал их, мигая ресницами. Путник, когда ты будешь проходить мимо, не обращайся ко мне, молю тебя, ни с единым словом утешения: ты ослабишь мое мужество. Оставь меня поддерживать мою стойкость огнем добровольного мученичества. Ступай прочь ... Пусть я не вызову у тебя и тени жалости. Ненависть еще необъяснимее, чем ты думаешь; ее проявления прихотливы, как дрожащие отражения палки, погруженной в воду. Такой, каким ты меня видишь, я могу еще совершить путешествие к чудесам поднебесья во главе отряда убийц и вернуться сюда же, чтобы погрузиться снова в многочисленные планы мести. Прощай, я не задержу тебя больше, но, чтобы просветить и предостеречь, говорю тебе: подумай о роковой судьбе, которая толкнула меня к бунту, хотя я, быть может, родился добрым! Ты расскажешь сыну о том, что видел; взяв его за руку; ты покажешь ему красоту звезд и великолепие вселенной, гнезда малиновок и храмы Господа. Ты будешь удивлен его вниманием к отцовским советам и вознаградишь его улыбкой. Но когда он сочтет, что его не видят, взгляни на него, и ты увидишь, как он плюет на добродетель; он обманул тебя, сын рода человеческого, но больше уже не обманет: ты впредь будешь знать, во что он превратится. О несчастный отец, приготовься к тому, что шаги твоей старости будет сопровождать неизгладимый эшафот, на котором отрубят голову раннему преступнику, и боль, которая укажет тебе дорогу к могиле.